Льды всё туже сжимают круг, Весь экипаж по тревоге собран. Словно от чьх-то гигантских рук Трещат парохода стальные рёбра.
Воет пурга среди колких льдов, Злая усмешка слышится в голосе: -Ну что, капитан Георгий Седов, Кончил отныне мечтать о полюсе?
Зря она, старая, глотку рвёт, Неужто и вправду ей непонятно, Что раньше растает полярный лёд, Чем лейтенант повернёт обратно!
Команда - к Таймыру, назад, гуськом! А он оставит лишь компас, карты, Двух добровольцев, верёвку, нарты И к полюсу дальше пойдёт пешком!
Фрам – капитанский косматый пёс, Идти с командой назад не согласен. Где быть ему? Это смешной вопрос! Он даже с презреньем наморщил нос, Ему – то вопрос абсолютно ясен!
Встал впереди на привычном месте И на хозяина так взглянул, Что тот лишь с улыбкой рукой махнул: -Ладно, чего уж… вместе так вместе!
Одежда твердеет, как жесть под ветром, А мгла не шутит, а холод жжёт, И надо не девять взять километров, Не девяносто, а девятьсот!
Но если на трудной стоишь дороге И светит мечта тебе, как звезда, То ты ни трусости, ни тревоги Не выберешь в спутники никогда!
Вперёд, вперёд по торосистым льдам! От стужи хрипит глуховатый голос. Седов ещё шутит: - Ну что, брат Фрам, Отыщешь по нюху Северный полюс?
Черную шерсть опушил мороз, Но Фрам ничего – моряк не скулящий. И пусть он всего лишь навсего пёс – Он путешественник настоящий!
Снова медведем метёт пурга, Пища – худое подобье рыбы. Седов бы любого сломал врага: И холод, и голод. Но вот цинга… И ноги, распухшие, точно глыбы…
Матрос, расстроенно – озабочен, Сказал: - Не стряслось бы какой беды. Путь ещё дальний, а вы не очень… А полюс… Да бог с ним! Ведь там, между прочим, Всё то же: ни крыши и ни еды…
Добрый, но, право, смешной народ! Неужто и вправду им непонятно, Что раньше растает лёд, Чем капитан повернёт обратно!
И, лёжа на нартах, он всё в метель, Сверяясь с картой, смотрел упрямо, Смотрел и щурился, как в прицел, Как будто бы видел во мраке цель, Там, впереди, меж ушами Фрама.
Солнце всё ниже… Мигнуло – и прочь… Пожалуй, шансов уже никаких. Над головой полярная ночь, И в сутки по рыбине на двоих…
Полюс по – прежнему впереди. Седов приподнялся над изголовьем: -Кажется, баста! Конец пути… Эх, я бы добрался, сумел дойти, Когда б на недельку ещё здоровья…
Месяц жёлтым горел огнём, Будто маяк в огне океана. Боцман лоб осенил крестом: Ну, вот и нет у нас капитана!
Последний и вечный его покой: Холм изо льда под салют прощальный, При свете месяца как хрустальный, Зеленоватый и голубой….
Молча в обратный путь собрались Горько, но надо спешить, однако. Боцман льдинку смахнув с ресниц, Сказал чуть слышно: - Пошли, собака!
И дома дела, и семейства ждут, У Фрама же нет ничего дороже, Чем друг, что навеки остался тут. И люди напрасно его зовут: Фрам уйти от него не может!
Снова кричат ему, странный народ, Неужто и вправду им непонятно, Что раньше растает полярный лёд, Чем Фрам хоть на шаг повернёт обратно!
Взобрался на холм, заскользив отчаянно, Улёгся и замер там, недвижим, Как будто бы телом хотел своим Ещё отогреть своего хозяина.
Шаги умолкли. И лишь мороз. Да ветер, в смятенье, притихший рядом, Видели, как костенеющий пёс Свою последнюю службу нёс, Уставясь в сумрак стеклянным взглядом.
Льдина кружится, кружат года, Кружатся звёзды над облаками… И внукам бессоннейшими ночами, Быть может, увидится иногда, Как медленно к солнцу плывут из мрака: Герой, чьё имя хранит народ, И Фрам – замечательная собака, Как чёрный памятник, вросшая в лёд!
Моя собака умерла страдая, Но непростительно ей было так страдать. Она в глаза мне глядя, умирая Хотела очень что-то мне сказать. Ее глаза янтарным светом полны Когда-то были очень веселы. Теперь свои глаза закрыв от блоли Она навечно не откроет их. И шерсть ее ласкавшая ладони Своею нежностью мне будет не хватать. А все, что связывало нас так долго Теперь разъединило навсегда. Моя собака была самой верной, Любимой самой и такой родной. Она встречала радостно у двери, Звала других встречать, ведя к двери с собой. Она любила искренне и верно, Она одна могла понять всерьез Когда внутри тоской сжимало вены, И разрывалось сердце пустотой. Теперь тоска по ней и боль разлуки, И вечное желанье ее звать Внутри горят, как дъявольские муки, Слезою омывая мир в глазах. Мою собаку не заменит время, И не залечит все мои мечты. Моей собаки нет на этом свете, Есть только над могилкою цветы.
Когда на небе нет ни звездочки, когда от солнца спасу нет, когда похрумкать нет ни косточки, когда обилен был обед, когда снега бушуют белые и от жары когда невмочь, они как проклятые бегают и караулят день и ночь. И каждый день и ночь - все заново: они, не зная про корысть, кому угодно за хозяина готовы горло перегрызть. Других собак в квартирах балуют, им не дают попасть в беду и, как капризным нежным барыням, готовят тонкую еду, в перинки из куриных перышек кладут, как бабушки внучат... А те - в грязи порой по уши на нарушителей рычат! Им нет ни лет, ни зим, ни осени, весны златых мгновений нет. Друзья людей! Собачки! Песики! Я вас люблю. Я ваш поэт. Вы - для моей души отдушина, без вас бы жизнь была пуста... Будь справедлив ко псу, укушенный, и поцелуй его в уста
Собака каждый день хозяина встречала, Когда он поднимался на крыльцо, Стараясь показать, как без него скучала, Она пыталась всякий раз сначала Как можно ласковей лизнуть его в лицо. Хозяин, потрепав ее по шее, В дом проходил за ней иль перед нею.... Осел, что тоже нес при том же доме службу, Решил с хозяином свою упрочить дружбу. Приветствуя его однажды горячо, Он положил ему копыто на плечо И так хозяину перемусолил баки, Что тотчас на спине почувствовал метлу... То, что дозволено собаке, То не дозволено ослу!
Преданей собаки нету друга, Ведь собака самый верный друг! Бросила жена,ушла подруга, А собака поддержала вдруг. Тем что рядом есть она с тобою, Тем что влажный,нос игривый хвост. Помогает в жизни так порою, Одиночества,тоски решить вопрос! А кому то радость разделяет, А кому то умиляет глаз. Словом нас собаки понимают, Принимают, любят без прекрас.
Он вилял всем хвостом и заглядывал в лица И в любви своей был бескорыстно-бескраен... Он не смел в человеке на миг усомниться, Свято верил ему, ведь пред ним был хозяин...
Он - душа нараспашку - ребячески верил, Что его тоже любят, что он тоже нужен, Хоть на собственной шкуре жестокость проверил... Словно был среди ночи грозою разбужен:
Когда били несчадно, секли с упоеньем, Привязав, как скотину, верёвкой за шею, Раздражаясь его безграничным терпеньем, Как сносил порку кротко, залаять не смея...
А потом, в подворотню забившись от боли, Он зализывал раны, текущие кровью И не мыслил сбежать от хозяев на волю, Потому, что сочилися раны любовью...
Он за трепетный миг человеческой ласки, Хоть она и была для него очень редка, Жил как будто в любви, озираясь с опаской И не знал,что она для него стала клеткой... _________________
Поле покрыто пушистой травой в даль убегает дорожка... И одуванчик, качнул головой Видно взгрустнулось немножко. --- Солнце взошло над широкой рекой холодно утром немножко Рыжею тенью пронесся Бордос Словно огромная кошка --- Мышцы бугрятся на сильных ногах и разлетаются мошки Он догоняет вчерашний закат хочет кусить понарошку ----- Вот Вероника стоит на крыльце солнечный зайчик в ладошке красная шапочка на голове И загорелые ножки. ----- Дишинька! Дишка! - летит в вышине Где моя милая крошка? Кушать пора, ну-ка быстро ко-мне! солнце уж светит в окошко ------- Ардия слыша хозяйки призыв с лаем бежит по дороге Ах до чего-же красивы они Эти Бордоские доги.
Слушал пес азартный шум базара Шебуршанье троек и рублей Взгляд тосклив- хазяин пожалей А хазяин продавал Джульбара Гомонел сочуственно народ Городские знали - пес уйдет Покупал приезжий из района Грузовик плостался под гурдоном Встречный вихрь выл через борта Морду бил он, высекая слезы Пес держался, не меняя позы Нюхал ветер, путь запоминал В сто колес стучала электричка, Плыл паром и пенилась волна Дом, забор, тесовая стена, Непривычно все, и, даже, кличка Для чего-то новая дана Только пел хазяин новый даром Мол вот твой дом и вот причал, Пес молчал, считал себя Джульбаром Сахарных костей не замечал. Это днем тоска, а ночью тихо, любо Темнота, никто не приставал. Грыз железо, стачивая зубы, Не жалея шеи провод рвал. И в желанный миг расправясь с цепью Птицею летел через забор, Улицею мчался, гулкой степью Через лес бежал во весь опор Реки вплавь предалевал и вброд Добирался до родных ворот. И на лапах пышащих огнем, Прыгал у завалинки желанной, Лаем заливался под окном. Выходил хазяин, крякал странно, И кчал хмельною головой, "Возвратился, стало быть живой, Продавать тебя покуда рано, Пргоди, Джульбарка, а потом..." Пес лежал, зализывая раны, "Улыбался" и вилял хвостом. И опять кипела толчия... Пес сидел, оскалившись от муки Поводок скользил в чужие руки Скользкий и противный как змея... И хозяин вновь в толпе скрывался, Не понять собаке - почему? Ехал пес, железо грыз, срывался... И опять бежал, бежал к НЕМУ...
Все даты в формате GMT
-2 час. Хитов сегодня: 10
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет